Посреди полутемного курятника понуро стоял мальчик, сжимая в руке хворостинку. Он пытался бить кур, но они казалось не замечали его слабых хлестков. Мальчик плакал от собственной беспомощности. Куры с злорадной ехидцей смотрели на него, зная что сегодня это сойдет им с рук. Даже петух, которому обычно хватало смелости таращить только свое дупло, вытаращил на мальчика глазенки и едва только не победно кукарекал. Мальчик думал об отце. Обессилевший, бледный отец семейства, который еще недавно сиял здоровьем, выбивая из кур яйца вместе с перьями и говном, теперь сутками лежал в постели. Мальчик закрыл покрасневшие от слез глаза и предался воспоминаниям о тех счастливых днях, когда отец еще мог содержать семью.

Перед рассветом, сквозь сон мальчик слышал, как отец целовал маму и говорил что идет доить кур. Спать дальше было бесполезно: катастрофа в курятнике, намечавшаяся на ближайшие 15 минут разбудила бы любого. Просыпались и соседи. Раньше они жаловались на шум по утрам, но отец сказал, что если те не отстанут, то он подоит и соседей. Соседи отстали.

Когда отец входил в курятник с бейсбольной битой, куры прекращали кудахтать. Да что там, даже единственный петух замолкал. Потом отец ставил биту рядом с дверью и разминал костяшки пальцев. Куры в спешке выдавливали из себя говно, зная, что за каждую каплю помета на яйце они ответят сполна. Петух лишь забивался под шконку и таращил оттуда дупло, в надежде на недолгую расправу. Потом отец читал утреннюю молитву, прося бога о богатом надое. Молились и куры, только лишь о том, чтобы пережить ближайшие минуты. Но вот подходило время - отец крестился, плевал на руки, и хватал биту покрепче.

И хуярил этих кур! Да хуярил так, что каждой пернатой сраке доставалось на орехи. И горе той наседке, что пыталась уклониться от доения - пиздюли настигали ее нещадно и в двойном размере. Бита легко порхала в мозолистых руках отца не давая куриным сракам пощады. Молчал лишь петух, надеясь что сегодня в суматохе его не заметят. Петуху, за то что он не несся, прилетало за четверых - отец помнил каждую курицу-должника, что накануне не снесла яйца. То, что петух не несется, отец, к великому сожалению петуха, запомнить не мог. Избиение продолжалось пока каждая курица не выдавливала из себя яйцо, а те что были не в силах нестись не теряли сознание под ударами биты. Вспотевший, но довольный, отец всегда выходил из курятника с полной корзинкой чистых яиц. Сейчас он поедет на рынок, чтобы продать их, и может быть на вырученные деньги купит мальчику гостинец за очередную принесенную из школы пятерку…

Но это была раньше, теперь куры не неслись. Уговоры не действовали, лучшие корма уходили в говно. И все это происходило тогда, когда отцу срочно нужны были деньги на операцию. Заплаканный мальчик, тщетно пытавшийся образумить кур, последний раз всхлипнул, отбросил бесполезную хворостину и пошел домой. Там он застал печальную картину. Мать, вся в слезах, причитала у изголовья кровати мужа.

— Они меня не слушают! Я всего лишь женщина. Да, они несутся когда я бью их, но нехотя и редко. Они мажут яйца говном в бессильной злобе. Люди это увидят и не будут их покупать! Ведь все знают, что настоящая еда должна быть сделана с любовью! О сыне я даже не говорю: он не то что к курам подхода не найдет, его петух вторым петухом сделает! Ах, милый, что же нам делать… - осеклась мать, увидев стоявшего в дверях сына.

Мальчик все слышал, горькая обида захлестнула его от услышанного. Но сильнее обиды взыграла в нем решимость. “Сейчас или никогда думал” - решил он и вышел вон. Слова матери задели его за живое, и не было теперь на свете силы способной остановить его. Кроме петуха в курятнике, конечно. Мальчик направился в сарай, где помимо садового инвентаря хранились и семейные реликвии, на которых несколько поколений зиждилось благополучие семьи. Отцовская бита, дедова лопата, нагайка прадеда. Все это было не по силам нашему маленькому герою. Но он знал, что нужно непременно найти свой подход к курам. Орудие, с которым он сможет эффективно управляться, хуяря пернатую мразь, не причиняя ей при том смертельных увечий. Но вот на верстаке он заметил 2 больших ржавых вентиля от старых кранов. Мальчугана озарило, и уже через миг его руки украшали 2 импровизированных кастета. Вооруженный и обнадеженный, наш герой вышел из сарая, чтобы вновь проведать кур.

Петух презрительно посмотрел на зашедшего в курятник мальчика. Презрение было таково, что он тут же бахвально закудахтал и отвернулся. А потом и вовсе стал небрежно откидывать лапами сор в сторону мальчика, показывая тому свое отношение. Это и стало для петуха роковой ошибкой. Потому что через миг он обнаружил себя уже не бахвально кудахтающим, а кукарекающим фальцетом. Именно такой эффект оказала рука мальчика с кастетом, наполовину погрузившаяся в петушиное гузло. Петух понял свою ошибку, но было уже поздно - рука вместе с кастетом застряла в петушиной заднице. Единственным утешением для него служила лишь мысль, что, поскольку природе своей он не несся, то это был первый предмет такого размера побывавший внутри него. Но еще через миг петух подумал, что лучше бы он все таки несся, а еще лучше - не рождался петухом, а совсем хорошо - не рождался бы вовсе в курятнике этой ебанутой семейки.

О чем думали куры в данный мы можем только догадываться. Однако многочисленные шлепки помета об пол были отчетливо слышны в зловещей тишине, повисшей когда петух сорвал наконец глотку. Это значило только одно - куры думали в привычном для доения русле. Мальчик понял, что самое трудное уже позади и даже застрявший на правой руке петух ему не помеха, с курами он сможет разделаться одной левой. И курятник наполнился привычным кудахтаньем и глухими ударами.

Услышав шум во дворе родители поспешили прочь из дома. Но когда отец с ружьем, опираясь на плечо жены, подошел к двери курятника, навстречу ему вышел сын. На его правой руке трепыхался чуть живой петух, а в левой он держал корзинку доверху забитую белоснежными яйцами. Мать ахнула глядя на это, а отец дрожащими руками опустил ружье, чтобы опереться еще и на него. По впалым отцовским щекам текли слезы.

— Папа, почему ты плачешь? Что я сделал не так? - смутился мальчик.

— Все нормально, родной мой, папа плачет от счастья! - радостно ответила мать.

Но тут отец поднял дрожащий палец вверх и сказал:

— … Не от счастья. Я плачу от гордости… от гордости за то что смог воспитать такого сына… Только вытащи наконец свою руку из курицы, пока та не отдала богу душу. Эта курица задолжала мне очень много яиц.